Год: 2013

Есть в моей коллекции несколько открыток из серии, посвященной одному весьма занятному промыслу, который был распространён среди жителей Курише Нерунг — Куршской косы.

Итак, взглянем на одну из карточек. Кто же  этот бомжеватого вида гражданин в рваных ботинках, с сигарой в зубах и топором в руке? Прошу любить и жаловать — это  кусатель ворон, или Krajebieter, как их называли жители Восточной Пруссии.

В меню ресторана кёнигсбергского отеля «Континенталь», что находился на Форштедтише Лангассе, было блюдо, называвшееся Nehrungstauben — «голубь [Куршской] косы». Но никаких голубей в этом блюде и в помине не было. Вместо них с гарниром из риса или кислой капусты подавали солёных ворон, пойманных на Куршской косе. То, что когда-то было пищей бедных рыбаков-куршей, в конце 19 века благодаря техническому прогрессу попало в разряд восточно-прусских специалитетов (наряду с марципанами, клопсами и флеками) и стало подаваться в дорогих ресторанах за дорогие деньги.

А ведь когда-то жители Куршской косы ворон ловили с единственной целью —  чтобы хоть как-то разнообразить свой небогатый рацион холодными и ветреными зимами, когда лов рыбы был невозможен.

Русский путешественник, проезжая по Куршской косе в далёком 1814 году, так описывал нелёгкую жизнь  пастора из Росситена (сейчас Рыбачий): «…его доходов хватает лишь на скудную, безрадостную жизнь. Питается он в основном рыбой и воронами (вкус которых, кстати, не так уж плох; здесь много ворон, и их, в отсутствие другой дичи или мяса, считают деликатесом).»

Осенью с европейского севера над косой летели на зимовку к югу стаи ворон, грачей и галок (собственно, и в наше время над косой пролегает маршрут многих европейских перелётных птиц). Вот их то в свои  сети и ловили курши.

На эту своеобразную сухопутную рыбалку приходилось выходить затемно, чтобы успеть добраться до нужного места и расположиться там до рассвета. Необходимо было построить шалаш-укрытие, в котором и проводил весь день ловец ворон. Процесс поимки был прост. Приманкой служили несколько привязанных за лапку к вбитому в землю колышку прирученных ворон. Их сажали на присыпанную песком сеть, на которую разбрасывали рыбью требуху или зерно.

Когда пролетающая стая садилась полакомиться, сидящий рядом в шалаше из веток охотник дёргал за верёвку и птицы оказывались в сети.

Их также привязывали к колышкам и ждали следующую стаю. В конце охоты ловец умерщвлял пойманных птиц, перекусывая им шею.

Любопытно, что сейчас, описывая этот процесс, толерантные немецкие авторы обязательно подчёркивают, что процесс умерщвления бедных птиц был быстрым и безболезненным (например, die sie durch einen Biss in den Hals töteten, was schnell ging und für die Tiere schmerzlos gewesen sein soll), но мы-то знаем… Ибо не глушили бы рыбачки горькую после этого, пытаясь хоть как-то унять душевные муки.

Между прочим, чтобы ловить птиц таким образом, надо было обращаться в местное лесничество и покупать разрешение. Ловцу отводился специальный участок, где он мог расставлять свои сети.

Опытные охотники умудрялись ловить по 50 птиц в день. Их засаливали в бочках на манер камбалы, которая, как говорят, очень удавалась местным жителям. Несмотря на то, что ворон солили (а также и коптили) не только курши, но и кашубы Померании, и литовцы Мемельского края, и даже ливы Рижского взморья, настоящее признание к «голубям косы» пришло в конце 19-го века, когда была построена железная дорога Кёнигсберг — Кранц, давшая возможность жителям Курише Нерунг продавать ворон на кёнигсбергских рынках.

Поговаривают, что в начале прошлого века солёных ворон даже экспортировали за рубеж (интересно, куда?).

В ресторанах Кёнигсберга поесть солёных ворон можно было ещё в конце 1944-го. А вскоре в город пришла Красная Армия и примерно наказала всех тех, кто так жестоко издевался над пернатыми.

Кстати, история донесла до наших времён имена некоторых кусателей ворон. Один из них Фриц Лемке (как тут не вспомнить ротмистра Лемке из замечательного михалковского истерна «Свой среди чужих») из посёлка Лойе, что на берегу Куршского залива.

Участки для лова ворон можно было передавать по наследству. Дети, между прочим, тоже принимали активное участие в этом промысле.

Но  вернёмся к началу нашей истории, к гражданину в рваных ботинках и с сигарой, ставшему героем целой серии почтовых открыток о краебитерах. Удивительно, но и его имя также осталось в истории: это Альберт Кулль, родившийся 11 октября 1896 года в поселке Заркау (Лесное) и умерший 2 февраля 1968-го во Фрайбурге в Брайсгау. Фото 1935 года. Подарено оно дочерью Альберта Иреной Кулль, также родившейся в Заркау в 1938 году, в августе 2001 года авторам книги под незатейливым названием «Куршская коса: ностальгические этюды» ( А.Д. Беляева, В.Л. Беляева, Калининград, 2004).

Пара абзацев из этой книги:

«Отловленных ворон привязывали к колышку, а убивали их только вечером, когда заканчивался дневной полет птиц, укусом в черепную коробку. Это был не очень эстетичный, но зато быстрый и гуманный способ. Поэтому ловцов ворон называли «Крэенбайсер» — кусатель ворон. Особенно вкусны были молодые вороны.

Первыми окольцованными профессором И. Тинеманном [Иоганнес Тинеманн (1863 — 1938) — орнитолог-любитель, основавший в 1901 году на Куршской косе недалеко от Росситена первую в мире орнитологическую станцию; сейчас кольцевание птиц продолжается на полевом стационаре «Фрингилла», названном так по латинскому названию зяблика. — admin] птицами были вороны, которых он покупал у ловцов.

Ворон также продавали в большие отели и рестораны. Они были деликатесом. … Ощипанных ворон засаливали на зиму.»

Ну и немного поэзии: стихотворение «Ловцы ворон» Герта Заттлера (Gert O.E. Sattler)