Маргграбова (Marggrabowa, после 1928 года Тройбург / Treuburg, сейчас Олецко / Olecko) —
основанный в XVI веке по указанию герцога Альбрехта Гогенцоллерна город в восточной части Мазурского поозерья.
Москва
3 Мещанская, д. 10
Марии Филипповне Лещенко
«11/XI
Дорогая Маруся!
Эта открытка куплена в магазине, который отмечен на обороте. Будь здорова и весела в надежде на скорое возвращение. Ещё одна такая большая победа и я дома.
Целую
Костя»
Вот как «большая победа» под Маргграбовой описана в мемуарах о Первой мировой войне:
«Не менее удачно было для нас и сражение под Марграбовым. Отдохнув немного в Лыке, наши войска решили «добить немца». На утро было назначено выступление. Едва только войска тронулись с места, как их сейчас же начали обстреливать артиллерийским огнём. Несмотря на это мы шли все вперёд. Не доходя до Марграбова версты на две, наши войска пошли на штурм.
Немцы, побросав оружие, бежали из окопов. Здесь нами было взято в плен около 500 человек…
Об этом деле так рассказывает участвовавший в нём пехотинец-подполковник:
«Немцы придавали огромное значение позициям под Марграбовым. Они возвели там окопы долговременной фортификации, с навесами и бойницами. Мы начали наступать в 11 часов дня под страшным артиллерийским огнём противника. Наша задача заключалась в том, чтобы взять неприятельский редут, возвышавшийся над окопами. Артиллерия наша работала блестяще, и неприятельский огонь заметно стал ослабевать. Часам к четырём мы уже имели возможность броситься в штурм. Над нашими головами разрывались гранаты, лопались снаряды-«чемоданы», ревели сотни орудий…
Солдаты крестились, — и стоило посмотреть на их лица, чтобы стало ясным, что отступления не будет.
Через час на редуте развевался уже русский флаг, а среди немцев началась невообразимая паника. Взятием неприятельского редута мы обеспечили себе господство над всей местностью. К вечеру мы выбили немцев из всех окопов, и знаменитая «неприступная позиция» под Марграбовым, как называли её немцы, была нами взята. В наши руки попало много орудий, автомобилей, пулемётов и пр. Наша кавалерия завершила дело преследования неприятеля…»
(Вторая Отечественная война в рассказах её героев. — Пг., Изд. Скобелевского комитета, год издания не указан)
«Зная о передвижениях наших кавалеристов по занимающимся пожарам, пехотная колонна, в которой находился я сам, медленно наступала, встречая только вялое сопротивление маленьких германских пехотных дозоров и продвигаясь в направлении озерных перешейков, по которым были проложены щебеночные дороги, ведущие в Маргграбову. Я должен был ускорить наступление пехоты, так как опасался, что слабые кавалерийские колонны, каждая из которых располагала только пятьюстами активными саблями, окажутся не в состоянии достаточно долго продолжать бой с германской пехотой, высланной из Маргграбовы. Кроме того, существовала опасность, что по окончании боя эти пехотные части вернутся в Маргграбову и займут позиции на перешейках либо усилят заслоны, которые там уже выставлены, тем самым препятствуя или, по крайней мере, затрудняя мое вступление в городок. Моей главной целью являлся захват в Маргграбове телеграфа и почтовой конторы со всей корреспонденцией, из которой мы надеялись почерпнуть очень ценные сведения о неприятеле. <…>
Когда наша пехота приблизилась к перешейкам, то обнаружилось, что они удерживаются маленькими отрядами пехоты и самокатчиков (как мы позднее выяснили). Их численность установить не удалось, поскольку большая часть велосипедистов отступила на запад и юго-запад от городка, бросив на дороге около шестидесяти велосипедов. Ими немедленно завладели наши стрелки, а отчасти даже и кавалеристы. Пока продолжался бой за перешейки, я приказал ближайшей к нам кавалерийской колонне присоединиться ко мне. В этот отряд входили уланский и драгунский полки, так что, когда стрелки захватили перешейки и закрепились, обеспечив пути отхода, вперед двинулись два кавалерийских полка с конноартиллерийской батареей. Они должны были захватить Маргграбову и занять железнодорожный вокзал, почту и станции телефона и телеграфа, чтобы полностью уничтожить эти объекты. <…>
После получасового боя стремительная атака стрелков выбила германцев с перешейков, что позволило нам войти на окраину городка. К этому времени на подходе были наши уланы. Когда они прибыли, стрелки уже были на перешейках. Я спешил эскадроны и приказал им в рассыпном строю занять ближние подступы к Маргграбове. <…> К этому времени вся Маргграбова, расположенная на склоне, обращенном к озеру Олечко, находилась у меня перед глазами. <…>
Даже без полевого бинокля было видно, что над всеми большими зданиями вывешены белые флаги с красными крестами. Позднее мы выяснили, что некоторые из этих домов действительно были приспособлены под госпитали; другие, как сообщили нам их жильцы, были намечены для той же цели; так же использовались и все школьные здания. Поскольку это оказался первый случай, когда один из моих полков шел в бой в моем присутствии, я счел правильным, отдав все необходимые распоряжения, присоединиться к первому уланскому эскадрону. Итак, шагая рядом с штабс-ротмистром Македонским в передовой цепи спешенных улан, я двинулся в направлении ближних подступов к Маргграбове, откуда была слышна беспорядочная винтовочная пальба, которую вели из садов и окон домов, отмеченных эмблемой Красного Креста. Откуда-то с фланга доносились пулеметные очереди; два наших пулемета открыли ответный огонь. Германский пулемет, установленный, как видно, в окне высокого здания, замолчал. Цепь наших улан, временами постреливая, упорно двигалась к садам, опоясывавшим уютный городок. <…> Тем временем наши уланы, подкрепленные спешенными драгунскими эскадронами, постепенно просочились на окраины города; германский огонь по мере их продвижения ослабевал. К этому моменту стало очевидно, что германцы не намерены упорно защищать город, а вместо этого предпочтут его оставить.
К тому времени, когда спешенные кавалерийские части вошли в город, стрельба совсем стихла. Город имел совершенно мирный вид. Почти все магазины были закрыты, но витрины не забраны ставнями, и, как видно, здесь только что прекратили торговать. Из окон на происходящее с интересом глазело много народу; в основном это были женщины. На вопросы о местонахождении телеграфа, почты и телефонной станции они отвечали с готовностью. Все эти здания мы нашли на единственной городской площади. <…>
(Василий Гурко. Война и революция в России. Мемуары командующего Западным фронтом. 1914-1917. — М., Центрполиграф, 2007)
