Датировка русских дореволюционных открыток

Датировка русских дореволюционных открыток

Датировка (или в более широком смысле — атрибуция) старых открыток представляет из себя порой весьма непростую задачу. Мы уже коротко касались этого вопроса. Иногда дата (как правило, это год) прямо указывалась на открытке, но чаще всего издатели этого не делали. Можно определить приблизительную дату печати открытки, если открытка прошла почту. Часто отправитель указывал дату написания открытки либо в начале послания, либо (реже) в его конце. Также почтовые штемпели, если они хорошо читаются, дают нам возможность определить даты поступления открытки в почтовое отделение отправителя и почтовое отделение получателя. В этих случаях можно уверенно определить дату, не позже которой была напечатана открытка. Очевидно, что до того, как отправитель напишет на почтовой карточке некое послание, ему потребуется её как минимум приобрести, а до этого её должны привезти в место продажи из типографии. Этот срок определить сложно, но можно предположить, что в крупных городах время, прошедшее с момента печати открытки в типографии до поступления её в продажу, могло занимать несколько дней, как минимум. В случае, если часть тиража уходила для реализации в регионы  или другие страны, а, тем более, когда тираж печатался за границей, что не было редкостью, это время, по понятным причинам, увеличивалось.

 

Открытое письмо. Прошло почту в 1879 году. Печать одноцветная. Размер 12,4 на 8,8 см. Судя по размерам бланка открытого письма, отпечатан он ещё до утверждения стандартов Вторым всемирным почтовым конгрессом в 1878 году. В правом верхнем углу типографским способом напечатана почтовая марка. В левом верхнем углу типографским способом напечатан герб Российской империи. Адресная сторона содержит уведомление: 1. На этой стороне кроме адреса не дозволяется ничего другого писать. 2. Почтовое Управление за содержание письма не отвечает.

 

Открытое письмо. Одноцветная печать. Размер 14,0 на 9,3 см. В левом верхнем углу отпечатан герб России. В правом верхнем углу типографским способом напечатана почтовая марка стоимостью 4 копейки. Данный бланк отпечатан уже в соответствии со стандартами Всемирного почтового союза.

 

Не сильно облегчает процесс датировки способ печати открыток. Особенно, если учесть, что предпечатная подготовка, к примеру, литографических открыток, могла занимать несколько месяцев. Кроме того, использование того или иного способа печати, зачастую, зависело не от развития технического прогресса, а от наличия или отсутствия у издателя соответствующего типографского оборудования. Поэтому здесь можно говорить о достаточно условных временных границах, связанных с самым ранним появлением той или иной технологии печати, а также типа картона или бумаги.

Почтовая марка, наклеенная на открытку, может помочь в её датировке очень и очень приблизительно, поскольку внешний вид и номинал  марок не менялись на протяжении долгого времени. Лишь наличие на открытках полупочтовых (благотворительных) и юбилейных марок в совокупности с другими признаками могут как-то помочь в атрибуции открыток.  К слову, и в настоящее время, когда на почтовых марках часто косвенно указан год их выпуска (например, на юбилейных марках) по ним так же не просто определить возраст открытки, поскольку время покупки отправителем открытки и марки, наклеенной на неё, могут быть разнесены во времени на десятилетия, при этом и сама марка могла пролежать у отправителя какое-то время.

Несложно определить временные рамки печати открыток по тому, что на них изображено. Например, открытка, посвящённая какому-либо событию, не может быть отпечатана раньше, чем это событие произошло. Это касается различных политических, военных и культурных событий (таких как битвы, театральные постановки, выставки, выступления известных личностей и пр.), природных катаклизмов, происшествий и т.п. Также строительство или, наоборот, снос каких-то архитектурных объектов, памятников, реставрационные работы, приведшие к заметным изменениям внешнего облика подобных объектов, те или иные  предметы или механизмы (автомобили, велосипеды, локомотивы, самолёты и т.п), афиши или реклама товаров, попавшие на  открытку, могут существенно помочь в определении времени если не печати открыток, то, по меньшей мере, даты снимка, сделанного для печати на данной почтовой карточке.

Имеющиеся на открытке выходные данные её издателя и начертание его торговой марки тоже могут служить подспорьем для атрибуции, если есть сведения о времени появления того или иного издательства (или типографии) или, наоборот, его закрытия.

 

Торговая марка издательства «Общины св. Евгении». За время своего существования «Община» издала более 6400 различных открыток тиражом более 30 млн. экземпляров. Своей типографии у издательства не было и тиражи печатались на стороне. Логотип издательства менялся неоднократно, неизменным элементом его оставался красный крест, обрамлённый флориальным орнаментом. Слева направо: логотип, печатавшийся на открытках в  1901-1902 годах, логотип 1902-1903 годов, логотип 1903-1904 годов.

 

Но ниже мы поговорим о том, на основании каких внешних признаков, относящихся к самим почтовым открыткам, выпущенным в России, можно с точностью иногда до нескольких лет датировать ту или иную открытку. К ним относятся разделение оборотной стороны открытки вертикальной линией на две части — адресной и для послания, набора обязательных надписей, имевшихся на открытке, их орфография и т.п. Иными словами, знание истории изменения внешнего облика почтовой карточки облегчает коллекционерам её атрибуцию.

Итак, несколько внешних признаков для датировки открыток:

Размер открытки. Стандарт, принятый ещё на Втором всемирном почтовом конгрессе в 1878 году, определял размер почтовой открытки как 14 на 9 см. Все дореволюционные открытки в России соответствовали этому размеру. Лишь в 1925 году начали печатать открытки размеров 14,8 на 10,5 см.

Орфография. Очевидно, что реформа правописания, приведшая к изменению начертания и исключению из русского алфавита некоторых букв, отразилась, пусть и не сразу, на печати в том числе и почтовых открыток. Начавшись ещё в 1917 году, реформа продолжалась, как минимум, весь следующий год. И чем дальше было от столиц, тем позже стали видны её зримые результаты. Во время Гражданской войны некоторые территории, неподконтрольные Советской власти, продолжали использовать дореформенный стиль письма. Но, тем не менее, нижние временные рамки (не ранее 1917 года) для некоторых открыток, напечатанных с учётом реформы, определить можно.

До 19 октября 1894 года в России почтовые карточки  для почтового ведомства печатались исключительно  Экспедицией заготовления государственных бумаг, входившей в состав Министерства финансов. Частным издателям печатать открытки не разрешалось. Поэтому указание на открытке частного издателя  могло появиться только в самом конце 1894 года. Основные требования к открыткам, выпущенным частными издателями, не отличались от государственных. Исключением являлся запрет для частных издателей печатать на открытке государственный герб и марку. Зато разрешалось (с определёнными ограничениями) печатать на оборотной стороне открытки украшения в виде виньеток и рекламу.На адресной стороне почтовых открыток, отпечатанных для обращения в пределах Всемирного почтового союза, обязательно должны были иметься надписи на русском и французском языках “Всемирный почтовый союз. Россия” и “Открытое письмо”.

 

На поле для послания на бланке этой открытки помещена реклама кофе торгового дома «С. Сиу и Ко». В верхней части оборотной стороны имеются надписи на русском и французском «Всемирный почтовый союз. Россия» и «Открытое письмо». После 1904 года.

 

Самые ранние иллюстрированные почтовые открытки появились в России в 1895 году.

16 февраля 1904 года Главным управлением почт и телеграфов был издан циркуляр, разрешающий на стороне бланка почтовой карточки, предназначенной для адреса, писать не только адрес, как это было предписано ранее, но и текст послания. Для этого она была разделена вертикальной чертой. Правое поле предназначалось для наклеивания марки, штемпеля и адреса. Левое поле использовалось для послания.   Очевидно, что издатели стали печатать открытки с разделённой стороной, ранее предназначавшейся только для адреса, не сразу. Первые образцы таких открыток относятся к лету 1904 года. За рубежом похожие шаги странами членами Всемирного почтового союза были сделали не одномоментно. Раньше всех, в 1902 году, это сделала Великобритания. Франция сделала это в один год с Россией, а Германия лишь год спустя, в 1905 году.

 

Открытка, прошедшая почту в начале лета 1906 года. Оборотная сторона бланка содержит надпись на русском и французском о том, что на ней разрешено писать только адрес. Но при этом адресная сторона разделена вертикальной чертой на две части. Очевидно, что отправитель уже в курсе, что правила заполнения адресной стороны изменились, и самостоятельно разделил эту сторону чертой.

 

До 20 апреля 1906 года на открытках указывалась дата разрешения её к печати от цензурного комитета. Впредь для печати открыток не требовалось предварительного цензурного разрешения, поскольку контроль за печатными изданиями стал осуществляться уже по факту их выхода из печати. Во время Первой мировой войны на некоторых открытках снова появились надписи со ссылками на разрешение к печати от военной цензуры.

7 сентября 1908 года было отменено требование об обязательном наличии на открытках частных издателей надписи «Открытое письмо», а 1 мая 1909 года эта надпись была заменена другой — «Почтовая карточка», что являлось калькой с большинства европейских языков — post card, postkarte, carte postale, cartolina postale и т.д.  Здесь снова следует подчеркнуть, что и позднее, несколько лет спустя, из печати выходили открытки, на которых по-прежнему имелась надпись «Открытое письмо».

 

Открытка времён Первой мировой войны. В правом нижнем углу вдоль нижнего обреза видна надпись: «Петроградъ. Дозволено военной цензурой 15-х-1916 г.» При этом, на открытке имеется надпись  «Открытое письмо», хотя требование о наличии такой надписи было отменено ещё в 1908 году, а в 1909 году эту надпись заменили словосочетанием «Почтовая карточка».

 

Иллюстративная сторона почтовой открытки тоже может дать определённые подсказки к её датировке. На ранних открытках, выпущенных до начала ХХ века, изображение на открытке занимало от одной до двух третей её площади. Затем изображение стало занимать всё больше и больше места, оставив для текста послания лишь неширокую полосу (чаще) вдоль нижнего или (реже) правого обреза. Это ограничение свободного пространства вынуждало отправителей идти на различные эпистолярные ухищрения: писать текст вдоль всех четырёх обрезов и даже на самом изображении. Зато с разделением адресной стороны вертикальной линией и появлением специального поля для послания, открытки с полосой ниже или правее изображения  постепенно стали исчезать из продажи.

 

Открытка прошла почту в мае 1906 года. Несмотря на то, что уже более двух лет назад было разрешено писать сообщение на адресной стороне, многие отправители, видимо, по старой памяти, продолжали изливать свои мысли на лицевой стороне карточки. Правда, автор конкретно этого послания вообще изрядный оригинал.

 

 

Источники:

Забочень М. Из истории введения открытого письма в России. — Филателия СССР, 1972, №4

Ларина А.Н. Иллюстрированная открытка: вопросы атрибуции. — Вестник РГГУ. Серия: Литературоведение. Языкознание. Культурология. 2012, № 6

Третьяков В.П. Открытые письма серебряного века. — СПб., Славия, 2000

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Эльза Крюгер, королева танго

Эльза Крюгер, королева танго

Импровизация и страсть, невероятная пластика и красота танца — это танго! Танец, родившийся в портовых трущобах Аргентины в конце XIX века и в начале прошлого столетия покоривший весь мир.

Праздник танго планета отмечает 11 декабря.

А теперь, дамы и господа, перед вами несравненная Эльза Крюгер!

Сведений о пребывании сто лет назад в Кёнигсберге (и тем более в Велау, нынешнем Знаменске) известной в Европе “королевы танго” Эльзы Крюгер нет. Однако её имя было хорошо знакомо горожанам. Свидетельством тому служит  старая  почтовая открытка с видом на Гроссе Форштадт в Велау.

Реклама папирос марки “Elsa Krüger ” в нашем случае — это только повод,  отправная точка  рассказа о танцовщице, занявшей достойное место в театральной плеяде начала двадцатого века.

 

Постер на уличной тумбе на Гроссе Форштадт в Велау.

 

Папиросы «Эльза Крюгер» табачной фабрики «Георг А. Ясматци». Эльза изображена в испанском костюме.

 

Елизавета Эмильевна Крюгер родилась в 1893 году в Харькове. Окончив в Москве частную балетную школу Лидии Нелидовой, Елизавета стала актрисой «Театра одноактных пьес» (его ещё называли «Мамоновский театр», поскольку располагался он в Мамоновском переулке, рядом с Тверской улицей) Марии Арцыбушевой. На небольшой, обитой тёмным бархатом сцене уютного зала, похожего на нынешний зал в кинотеатре, она выступала с современными — модными! — танцами, полными чувств, эмоций, переживаний и любви. Крюгер (которую заметили как критики, так и публика) вскоре стала звездой, получив титул “королевы танго”, которое она впервые исполнила в 1913 году, когда репутация этого танца была отнюдь не однозначной…

 

В 6-м номере журнала «Театр в карикатурах» за 1913 год отмечается, что г-жа Крюгер «хороша в танцах».

 

Танго запрещали танцевать офицерам, а гимназисты не имели права даже посещать вечера, где исполнялся этот танец. Но Крюгер решительно переступила через все официальные запреты, окружающие этот, как тогда считалось, «развратный и порочный» танец.

 

«И только улыбка возникает, слушая, что «танго» неприличен; ведь в «танго» нет резких жестов, нет ничего грубого, циничного… в нем красота, удивительный захват чувства, он зовёт потому, что убеждает… Он — только прелюдия любви…», — так танцовщица отзывалась об этом танце в интервью для журнала «Театр в карикатурах».

 

 

Уже в начале февраля 1914 года в «Театре одноактных пьес» у Крюгер свои отдельные танцевальные номера.

 

Несмотря на запреты, танго стремительно набирало популярность.

 

«Танго» окончательно вскружило всем головы. Тангируют теперь всюду: в салонах, гостиных, театрах, клубах, цирках и т.п.», — писал редактор журнала «Театр в карикатурах» в начале 1914 года. — «Наступили танговые времена. Незнанием «танго» не может отговариваться никто, иначе могут счесть за больного субъекта.»

 

Вскоре после оглушительного успеха у публики её танцевальных номеров, Крюгер решила сменить на афишах своё имя  «Елизавета Эмильевна» на короткое и звучное «Эльза». Так в 1914 году появилась  Эльза Крюгер…

 

M-lle Крюгер. Почтовая открытка. 1910-е г.г.

 

«В это время на танцевальном горизонте появилась новинка. Последний крик моды. Танго.

Марья Александровна <Арцыбушева>, учтя интерес публики к этому танцу, немедленно вызвала из Большого театра балетмейстера Домашева и сговорилась, что за какую‑то сумму он поставит танго для её «девочек».

Домашев выбрал хорошо сложённую и довольно красивую Эльзу Крюгер, а в партнёры к ней взял молодого студента, её поклонника Валентина (фамилию я позабыл), тоже очень интересного и стройного юношу. Эльзе сшили апельсиново-оранжевое платье, а Валли (так значился он по афише) взяли напрокат фрак из костюмерной Талдыкина.

Домашев поставил танец интересно и, главное, по-новому, с большой дозой секса. Публика пришла в восторг. <…> Сборы поднялись.

Мне совершенно нечего было делать в этой программе, и я серьёзно задумался над своим положением в театре.

Вспомнив о своих поэтических способностях, я решил написать острые пародии на злобу дня. Главной заботой дня было, конечно, танго. Я написал первую пародию «Танго — танец для богов». Потом ещё пародию «Фурлана» (это было название нового танца, появившегося вслед за танго). Потом третью, в которой вышучивалась любовная история светской дамы, изменившей мужу с богатым поклонником из‑за каракулевого сака, который ей очень хотелось иметь и который был очень моден в этом сезоне в Москве. Прошли годы, и из этого каракуля она теперь шьёт зимние шапки своим детям… Пародия называлась «Тёплый грех».

Потребовав себе фрак напрокат, я выходил немедленно после танго Крюгер и Валли и довольно бесцеремонно вышучивал их. Публика снова была в восторге…»

Александр Вертинский «Дорогой длинною»

 

Танго в исполнении Эльзы Крюгер и Валли стало сюжетом множества почтовых открыток. Открытки серии «Танго», издательство Д. Хромов и М. Бахрах, 1913 г.

 

Эльзу окружает богема… Знаменитые художники, режиссёры, актёры. Среди них модельер, художник театрального костюма и “Поставщица Ея Императорского Величества” Надежда Ламанова, дизайнер и театральный художник-авангардист Александра Экстер, художники-футуристы  Наталья Гончарова и Михаил Ларионов, «грустный Пьеро» Александр Вертинский и многие, многие другие…

Газеты предвоенной поры полны анонсами и  отзывами о выступлениях “знаменитой, несравненной и восхитительной” танцовщицы. Таланту Эльзы Крюгер  рукоплещут поклонники от Москвы  и Петербурга до далёкого Томска.

 

В Мамоновском театре Эльза Крюгер проработала меньше сезона, отправившись в начале 1914 года в большое турне с собственной антрепризой. Анонс гастролей «известных исполнителей Парижских танцев любимцев Московской публики» Е.Э. Крюгер и В.С. Валли.

 

Афиша с анонсом гастролей Эльзы Крюгер

 

Танго стало смыслом жизни Эльзы. И её жизнь и судьба находили отражение в этом танце. Сменив несколько партнёров, в какой-то момент  Эльза Крюгер начала танцевать танго соло. И впоследствии никогда в этом танце рядом с ней не будет мужчины. А та самая поговорка, что «для танго нужны двое», появится спустя четыре десятка лет… В Америке… Но Эльза, видимо, просто не знала об этом, и доказывала обратное…

Вот как запомнил танго-соло в исполнении Эльзы Крюгер один из зрителей:

 

«Я лично много, много раз видел танго, но понял, постиг, пленился им лишь однажды.

Это было в Москве, в ярком, большом зале, и танцевала его высокая стройная женщина, в матовом широко вырезанном чёрном платье, с жёлтыми, гладко зачёсанными волосами и с большими, широко раскрытыми, словно изумлёнными голубыми глазами, светящимися широко на бледном, скульптурном лице.

Это была  Эльза Крюгер.

И мне почудилось внезапно, что вместо салонно-светского танца я вижу строгий и законченный хореографический ритуал. Движения мягки и торжественны, белые руки какой-то волнующей острой чеканки, ноги словно вросли в пол, их нужно хищной силой отрывать от земли, и сила эта в то же время такая легкая, певучая, пластичная.

Корпус тих и плавен, но изредка колеблется, словно в нём переливаются струны внутреннего, скрытого темперамента. Лицо окаменело, ни тени в нём психологических эмоций, ни грусти, ни радости, ни вожделения. Глаза открыты и что-то понимают и видят, что за пределами этого зала, за синкопными аккордами чарующего мотива, дарующего им понимание пленительного ритма.»

 

Танго-соло актриса исполняла много лет. Оно стало почти что легендарным, и время ничего не меняло в нём. Только всё более чеканными становились детали, все более изумляла зрителей невероятная по точности его ритмичность, спаянность танца с мелодией.

 

Эльза Крюгер. Рисунок Макса Поллака, 1919 г.

 

Популярную «тангистку» пригласили сняться в фильме — мелодраме  “Немые свидетели” (1914 г.) российского режиссёра Евгения Бауэра (он же и  актёр, фотограф,  художник). Но, к сожалению, сами танцы Эльзы Крюгер режиссёр не снимал. Да и вообще у нас, к сожалению, нет ни одного кинокадра с танцами прославленной танцовщицы…

 

Фрагмент фильма «Немые свидетели» с участием Эльзы Крюгер.

 

В 1917 году начинается новый этап в жизни танцовщицы: Эльза переезжает в Одессу, где открывает «Школу сценического искусства Э. Крюгер».

Задумана школа была не просто как временная студия, коих в ту пору было немало. Эльза разработала обширную учебную программу, в которой всё говорило о серьёзном подходе,  рассчитанную на длительный учебный процесс. Несмотря на то, что обучение было платным, школа не рассматривалась как коммерческое предприятие, хотя, по воспоминаниям современников, планы по её развитию были весьма серьёзными. Несмотря на сложную обстановку в стране, через год после открытия был объявлен следующий набор слушателей.

 

Среди предметов в «Школе сценического искусства Э. Крюгер», помимо прочих, значились история религиозных культов, история искусства и театра, психология и психопатология.

 

Помимо преподавания, в Одессе Эльза выступала на сцене с новыми танцами. Танго, конечно, из репертуара не исчезло, зато появилось много новых номеров, которые актриса исполняла в костюмах, выполненных по эскизам Экстер.

 

Александра Экстер. Эскизы костюма для балерины из серии «Танцы Эльзы Крюгер». 1920 г.

 

В январе 1920 года Эльза уезжает в Румынию, а оттуда в Берлин, забрав с собой все экстеровские костюмы, в которых она продолжит выступать уже на европейских подмостках.

Русская эмиграция, конечно, помнит своего кумира, но  Эльза начинает покорять европейскую публику. В гастрольном списке сцены европейских столиц, контракты с театрами Вены, Берлина, Лондона…

Популярность её быстро становится всеобщей. Это и подтверждают те самые папиросы, названные её именем, с которых мы и начали наш рассказ.

И здесь следует упомянуть человека, сыгравшего не последнюю роль в творческой жизни Эльзы в эмиграции.

 

Фрагмент берлинской газеты «Руль». Номер за 3 декабря 1920 года.

 

Эрнст Гютшов (Ernst F. Gütschow) — директор дрезденской табачной фабрики «Георг А. Ясматци», коллекционер и последний довоенный  владелец Чоха, одного из самых  красивых замков Нижней Силезии — именно он финансировал некоторые творческие идеи Эльзы.

Талант и красота российской танцовщицы покорили дрезденского табачного магната, и Гютшов пригласил её в качестве модели для рекламы продукции своей табачной империи.

Особая заслуга Эльзы Крюгер — создание в Берлине в 1922 году совместно с Борисом Романовым, Анатолием Шайкевичем и Еленой Смирновой «Русского романтического театра», основным спонсором которого выступил всё тот же Гютшов.

«Русский романтический театр» задумывался, в первую очередь,  как театр классического балета. Возможно, поэтому, несмотря на то, что именно Эльза стала идейной вдохновительницей этого театра, именно ей удалось привлечь меценатов, самой себе она отводила отнюдь не первостепенное место в труппе из тридцати человек, в основном составленной из бывших артистов императорских театров.

 

Постер «Русского романтического театра» на немецком языке. Имя Эльзы Крюгер никак не выделяется среди остальных имён.

 

«Русский романтический театр» стал вторым крупным начинанием российской балетной школы в Европе после «Русских сезонов» Сергея Дягилева. Но век «Русского романтического театра» был краток — он просуществовал всего два с половиной сезона…

После его закрытия Эльза выступает с концертами, исполняя, в основном, свой одесский репертуар. И по-прежнему продолжает мечтать о театре, в котором воплотились бы её представления о новом балете. Частично свои идеи Эльза осуществила как хореограф в постановке балета «Дон Жуан» на музыку Глюка для Кёльнской оперы в 1929 году, и ещё нескольких постановках.

В Германии Эльза дважды снимается в кино. Это фильмы “Вилла в Тиргартен” (“Die Villa im Tiergarten”, 1927)  и   «Пограничный патруль» (“Grenzfeuer”, 1934).

 

В Австрии «Пограничный патруль» вышел под названием «Контрабандисты Ватцманна» (Die Schmuggler vom Watzmann).

 

Но вскоре и в Германии произошли перемены… Имя Эльзы Крюгер исчезло с афиш. И даже дата её смерти точно не известна. Но благодаря сохранившимся постерам, журналам, афишам и огромному количеству почтовых открыток, запечатлевших танцовщицу в многочисленных сценических образах и великолепных костюмах, память о ней не исчезла…

…шлейфом тающего дымка папиросы, Эльза здесь, в Калининграде…

 

Осколок вазы из разбитого кафе
где голубым по белому одна лишь
надпись — ЭЛЬЗА КРЮГЕР — что-то вроде
послания из города который
стоял на этом месте где сейчас
я прохожу и собираю камни
в траншее вырытой под будущий
фундамент — чужой истории
фарфоровый осколок
передо мною на столе как мина
замедленного действия — война
окончена. Но мир не наступил.

Иллюстрация к собственному стихотворению калининградского поэта и художника Андрея Тозика из сборника «Река без времени», 1996.

 

 

 

Источники:

Коваленко Г.Ф. Эльза Крюгер. — Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник 1999,  М., Наука, 2000.

Е.Э. Крюгер о «танго». — Театр в карикатурах, М, 1913. с 24.